Меню
Материнство сопровождало человечество во все периоды и эпохи его развития. Изучение материнства в психологии — достаточно новая область в науке и остается по-прежнему еще мало исследованной. Актуальность ее изучения определяется, в частности, демографическим переходом, снижением рождаемости, ростом продолжительности жизни и фертильного возраста и т.д. Все это разворачивается на фоне ситуации, когда привычная форма семьи претерпевает изменения (гостевой брак, нерегистрируемые отношения, семья “чайлдфри”). Кроме того, традиционные многопоколенные семьи в современном обществе сосуществуют с нуклеарными семьями, бездетные — с однодетными и многодетными. Размываются границы времени рождения первого ребенка, сущность понятия “молодая мать”. Материнство становится не столько биологическим, сколько социальным феноменом, связанным не столько с естественными процессами, сколько с принятием решения — репродуктивного выбора. Для многих женщин современности принятие решения о рождении ребенка оказывается серьезным личностным кризисом, кризисом самоидентификации и смысла жизни [1, с.38].
Достаточно часто материнство рассматривается как обеспечение условий для развития ребенка в контексте тех или иных возрастных этапов его развития [З. Фрейд, К. Хорни, Д. Винникот, Дж. Боулби, М. Малер и другие]. Однако мы считаем важным рассмотреть материнство с позиции, учитывающей тот факт, что мать внутри системы отношений с ребенком остается самостоятельным субъектом. Как указывает Г.Г. Филиппова: “Общее мнение всех психологов, имеющих отношение к изучению материнства, заключается в том, что, несмотря на исключительную важность его исследования для разработки проблем психологии личности, социальной психологии, культурологии, оно не обеспечено адекватным теоретическим подходом и методом исследования” [10. с.30].
И хотя сегодня нам кажется, что материнство было всегда (традиционно) ориентировано на ребенка, на его нужды, эмоции, психологические потребности — это не так. Это некоторый перенос, который мы делаем через призму современных представлений о материнстве и детстве, забывая, что само понятие о человеческой психологии существовало не всегда и является довольно поздним образованием. Отношение к детству также претерпело большой эволюционный путь: так, представление о самоценности детства как особого периода в жизни человека — сравнительно поздний, по меркам истории, социальный конструкт. В современных исследованиях институт материнства рассматривается как исторически обусловленный, изменяющий свое содержание от эпохи к эпохе [И. Кон, М. Мид, E. Badinter, R. Gelles, B. Kornel и другие].
Рассматривая развитие материнства с целью понимания изменений, происходящих в актуальное время, мы используем метод парадигмального анализа и конкретно «рамку смены эпох» [6, с. 232], которая предполагает движение от эпохи премодерна, сменившейся эпохой модерна (традиционно связываемой с эпохой Просвещения); за которой следует эпоха постмодерна (индустриального общества, период переоценки ценностей Просвещения) и переход к эпохе метамодерна, который мы переживаем в актуальное время. Объективности ради мы должны отметить, что дискуссия о периодизации и смене эпох продолжается и по сей день [2, с. 5]. Более того, как показывает в своем исследовании П.М. Пискарёв, периодизация каждой из эпох определяется некоторой совокупностью амплифицирующих друг друга факторов, создающих смысловой каркас эпохи, которую мы можем описывать как премодерн, модерн, постмодерн или метамодерн [5].
Взгляд на материнство через призму парадигмального анализа теории метамодерна дает нам широкую возможность осмысления различных аспектов материнства — как в контексте исторического развития этого феномена, так и в контексте онтогенеза материнской сферы конкретной женщины. Актуальное время (время перехода от эпохи постмодерна к эпохе метамодерна, становления метамодерна) поднимает перед женщиной-матерью новые вопросы относительно как воспитания ребенка, собственных подходов к материнствованию, так и пересмотра, трансформации и расширения своей аксиосферы, поиска места своей материнской роли в общем контексте мультиролевой самоидентификации и осознаванию задач своей материнской роли в быстро изменяющихся условиях внешнего мира в актуальное время.
Это оказывается особенно актуально в связи с тем, что все чаще женщины отказываются от материнства, боясь не соответствовать завышенному стандарту “хорошей” матери [11, с.30]. Для других сложности, связанные с взращиванием ребёнка, оказываются неожиданностью, поскольку материнство в обществе традиционно воспринимается как аспект жизни женщины, который предполагает, что женщина должна переживать счастье “просто по факту становления матерью” [7], игнорируя тот факт, что материнские будни неизбежно наполнены амбивалентными чувствами.
Каждая из эпох ставит перед матерью специфические задачи. И если в эпоху премодерна мать должна была главным образом зачать, выносить, родить и выкормить ребенка — то есть обеспечить его физическое выживание, — то уже в эпоху модерна появляются представления о воспитании, о том какой должна быть хорошая мать.
Представления о “хорошей” матери в эпоху модерна также разнятся от сословия к сословию и от культуры к культуре. Но, в целом, христианство задает вектор некоторого образа идеальной матери — Девы Марии. Соответственно, и образ матери, и образ ребенка в значительной мере идеализируются. А в реальной жизни начинается борьба за искоренение “греховной природы” ребенка и требования к матери исправлять эту изначальную греховность, не забывая и об изначальном грехопадении, к которому привела женщина — Ева. Так материнство входит в фазу постоянного чувства вины и поиска путей того, как улучшить ребенка, чтобы оправдать себя.
Эпоха постмодерна с её индустриальностью, функциональностью, вариативностью образцов “правильности” вносит в материнство еще больший хаос наряду с высоким, малореалистичным стандартом “хорошей матери”, которая должна учесть все достижения всех наук — от медицины до педагогики, психологии, логопедии и так далее, — и реализовать это в ребенке, чтобы дать ему “хороший старт”, но при этом с постоянным страхом “причинить ему психологическую травму”. Однако пока мамы безуспешно, наращивая родительский невроз и эмоциональное выгорание в попытках угнаться за недостижимой целью, пытаются сориентироваться в стандарте правильности воспитания, и, по оставшейся с эпохи модерна привычке штудируют книги и интернет в попытках получить третье высшее образование по воспитанию детей, — мир стремительно входит в эпоху Метамодерна.
Что же такое метамодерн в контексте материнства? Это самоактуализация, осознанность и интегративная целостность женщины-матери, где она перестает ассоциировать себя с единственной ролью — материнством, но и не разрывается между профессиональной реализацией и родительством. Она умеет охватывать взглядом целостно свою жизнь и видеть разные её этапы, роли, их переходы, задачи и творческие возможности, между которыми может перемещаться в зависимости от контекста своих намерений. Безусловно, далеко не все мамы готовы к этому, как и не все общество уже осознает задачи эпохи метамодерна. Однако быстрая смена условий, адаптивность, которая становится ключевым навыком не только успеха, но даже и банального сохранения здоровья в актуальной реальности, побуждает все большее количество матерей осваивать навыки осознанности, метавзгляд на свое материнство и материнствование.
Вместе с тем, мы должны понимать, что, становясь матерью, с появлением ребенка женщина также проходит определенный эволюционный путь движения по тем же универсальным парадигмам (эпохам) своего внутреннего становления и развития в роли матери. Каждый из этапов имеет свои задачи, особенности и характерные черты так же, как и определенные вызовы и сложности.
В рамках данной статьи мы хотели бы представить феномен материнства через призму теории парадигмального анализа (четырехкомпонентной, включающей в себя четыре квадранта-эпохи), и рассмотреть задачи и сложности материнства каждого из этапов — премодерна, модерна, постмодерна, метамодерна — в онтогенетическом аспекте (личностном становлении конкретной женщины-матери).
По мнению ученых, занимающихся вопросами перинатальной психологии, беременность и рождение первого ребенка оказывается для женщины серьезным личностным кризисом, при этом кризисом необратимым, связанным с самодентификацией, захватывающим все сферы личности женщины. Происходят изменения в телесном самовосприятии, в коммуникативной сфере, значимыми аспектами которой оказываются изменения в отношениях со своей матерью и отношениях с партнером. Меняется эмоциональная сфера, ценностная, мотивационная, смысловая, в широком смысле — внутриличностная и межличностная.
Женщина, которая идентифицировала себя с некоторой уже, как правило, сложившейся социальной ролью (а мы должны помнить, что значительное количество женщин сегодня выходят в первый репродуктивный цикл уже после того, как состоялись в той или иной мере профессионально, достигли определенного социального статуса, пожили несколько лет с мужем “для себя”), то есть уже построила “отдельный образ себя”, вышла, если не психологически, то социально из-под опеки родительской семьи, — вдруг вынуждена войти в качественно иные отношения слияния с ребенком.
И это возвращает её, говоря языком парадигмального анализа, из 3 квадранта — постмодерна, где она занята выполнением социальных функций, и, в той или иной мере, творческой реализациией, — в 1 квадрант (премодерн) слияния, растворения себя, смещения ориентиров с формальных внешних показателей успешности на внутренние интуитивные, чувственные, нативные ориентиры.
Отчасти в этом ей помогает природа, смена гормонального фона; при удачном стечении обстоятельств, — поддерживающая семейная и дружественная обстановка, если ее референтная группа поддерживает её и сохраняет отношение к беременности как к особому периоду, когда женщина должна быть окружена заботой и комфортной психологической средой. Однако так бывает далеко не всегда. Часто женщина не имеет устойчивого поддерживающего сообщества в виде расширенной семьи или общины (как было в эпохи премодерна и модерна), дружественного сообщества (модерн-постмодерн). Она скорее бывает включена в разнородные сообщества, внутри каждого из которых выполняет определенную роль: рабочее сообщество, где она выступает в роли профессионала; сообщество фитнес-зала, где она выступает в роли спортсменки, женщины, следящей за формой тела; сообщество психологических тренингов, часто связанных с личностым и профессиональным ростом; сообщество туристов, где компания объединена любовью к горам, путешествиям по Европе или Азиатскому региону и так далее. Рождение ребенка автоматически “выбивает” женщину из любой из этих ролей, обедняя её социальные контакты и ресурсы поддержки, а также разрушая её самоидентификацию: “теперь я не спортсменка, не профессионал, не путешественник — кто я?” Не меньший кризис переживается и в супружеских отношениях. Часто муж — единственная психологически доступная фигура для женщины. И даже если отношения на входе в проект под названием “родительство” зрелые, хорошие, выстроенные и ресурсные, то, если муж становится единственным ответом и опорой женщине на этапе личностного кризиса, усиленного нагрузками и гормональными перестройками с природной потребностью в дополнительной защите и поддержке, — это нередко оказывается для него избыточной нагрузкой.
Задача начального периода материнства для женщины — это сонастройка с ребенком, со своим материнством, слияние и формирование первичной диады, которая определяется как психофизиологическое единство мать-дитя и которое позволяет им выстроить хорошую коммуникацию на этапе, пока ребенок еще не освоил возможности речевого общения. Слияние позволяет матери интуитивно чувствовать и адекватно откликаться на потребности ребенка, создавая ту необходимую среду, которая нужна для его активного развития и созревания мозга в соответствии с природной программой развития.
На этом этапе женщину-мать актуального времени подстерегают следующие возможные трудности:
- Если женщина не имеет достаточно поддерживающей среды, ей может быть трудно расслабиться и снять избыточный контроль, чтобы настроиться на интуитивное чувствование ребенка и своего отклика на него.
- Собственный негативный детский опыт и травмы созависимой фазы развития вызывают страх зависимости и слияния. А тотальная уязвимость и зависимость ребенка пугает, вызывает трудные чувства, что включает защитные механизмы психики и заставляет держать с ним дистанцию. Если же мы вспомним практики материнствования, принятые в обществе на этапе, когда росли современные матери, мы увидим, что там было много запретов на близость матери и ребенка, вплоть до запретов брать плачущего младенца на руки, давать ему грудь иначе как по предписанному педиатром режиму, что, безусловно, не могло не отложить отпечаток на первый этап развития онтогенеза материнской сферы многих современных матерей.
- Не имея собственного позитивного опыта симбиотической фазы развития, женщина может испытывать чувство “потери себя”, “потери контроля над своей жизнью”, “эмоционального затопления” и страх перед снижением когнитивных функций с усилением эмоциональной чувствительности под влиянием пролактина на этапе стадии созависимости с ребенком (стадия симбиоза по Малер).
- Женщина, не имея опыта нянчанья, и даже наблюдения за младенцами в собственном детстве (как было во времена расширенных семей), не обладает необходимыми навыками для того, чтобы распознавать его потребности и удовлетворять их. Она не знает, как успокоить малыша, а её привычка к ориентированию в мире через внешний локус контроля и логику оказывается здесь не только малоэффективной, но порой откровенно мешает, выращивая чувство вины, бессилия, вызывая фрустрацию, что также включает защитные механизмы психики и заставляет отстраняться от ребенка, а порой и вовсе ведет к эмоциональному выгоранию. Выгорание особенно вероятно в ситуации, где социальная среда не дает поддержки, а скорее выполняет контролирующую, оценивающую, критикующую функцию — “сама родила, сама и разбирайся”, “сама успокой, чтобы твой ребенок не создавал нам проблемы”. “А что ты хотела?! Ты же мать!” “Какая ты мать, если не можешь ребенка успокоить…”
Второй этап развития материнства ставит перед женщиной новые задачи. Ребёнок растет и неизбежно входит в период планомерного процесса сепарации из первичного симбиоза. Этот процесс будет идти по спирали на протяжении всего периода рождения, формирования и становления личности ребенка. Но выход из первичного слияния в симбиозе начинается уже во 2 полугодии первого года жизни и проходит несколько фаз, подробно описанных в работах М. Малер и Ф. Пайн [3]. Пик сепарационного процесса приходится на 3 год жизни, когда ребенок начинает формировать и практиковать свое отдельное от матери “Я”. Нуждаемость ребенка в матери еще не падает, а его требовательность и конфликтность растет. Это оказывается новым испытанием для женщины и заставляет её заново осознавать себя в материнстве. Если на начальном этапе все трудности были пройдены, и слияние состоялось, дало удовлетворение, радость, то сейчас женщина начинает испытывать тревогу — что случилось? Почему наш совместный рай взаимопонимания разваливается? Что я делаю не так? Что я должна делать, чтобы корректировать, направлять ребенка? Если мой ребенок валяется в торговом центре с истерикой — я хорошая мать или плохая? Также для многих именно этот период вносит контекст социального сравнения (на детских площадках, в детских развивающих центрах): “мой ребенок ведет себя так, а её ребенок ведет себя иначе — я хорошая мама или плохая?” Женщина начинает или продолжает, уточняет активный процесс самоопределения, поиска знания о воспитании, о “правильном” материнстве, слушает экспертов, читает книги, порой получает дополнительные образования в области педагогики или психологии. Фактически, она “проживает эпоху модерна” в своем материнстве.
На этом этапе также есть свои специфические сложности:
- Для некоторых мам это актуализация собственных травм развития на этапе контрзависимости — по исследованиям, проведенным супругами Уайнхолд [9]. Именно в этом этапе многие из женщин испытали на себе опыт отвержения со стороны матери, если они вели себя не так, как она хотела, если они проявляли собственную волю и желания, если мать не приветствовала их самостоятельность либо слишком торопила в её обретении и не давала достаточно ресурса поддержки. Если вспомнить исторический анамнез нашего общества, то мы понимаем, что, фактически, большинство современных матерей имеет на этом этапе факторы неблагополучия, которые были в той или иной мере прожиты, компенсированы либо проработаны к моменту рождения собственных детей, что случается не всегда.
- Многие женщины на этом этапе теряют веру в себя, поскольку поведение ребенка становится все менее социально-одобряемым, а значит — ставится под сомнение и их материнский успех, разнятся мнения и подходы экспертов воспитания, совместить которые, чтобы оставаться “хорошей” матерью, — не удается.
- Для многих женщин трудно выдерживать конфликт с ребенком, его противление и оппозиционирование, необходимое на этом этапе для выделения своего “Я” из целостности диадического “мы с мамой”. По исследованиям И.И. Мальковой и Л.Г. Жедуновой [4] страх конфликта оказывается трансгенерационной проблемой. Из страха перед конфликтом многие мамы занимают позицию попустительства, угождения ребенку, которые накладываются на популярный тренд об эмоциональной открытости матери, что возводится в сверхценность, понимается тотально и вызывает тенденцию к эмоциональному заражению вместо контейнирования эмоций ребенка, особенно у матерей, неблагополучно прошедших собственный сепарационный процесс и сохраняющих тенденцию к слиянию и эмоциональной зависимости [8, с. 124], которая переносится и в отношения с ребенком. Как правило, такое положение дел сильно ослабляет умение матери и ее готовность выставлять ребенку здоровые границы, что ведет к задержке в первой фазе слияния с ним. Рано или поздно это приводит мать к истощению, эмоциональному выгоранию, срывам, ведь сохранение диадических отношений не предусмотрено природным ресурсом как неограниченное. Психофизиологическое единство перестает быть позитивным природным фактором и мешает ребенку развиваться личностно и социально, а мать сводит к состоянию “питательной среды”, “базы жизнеобеспечения”. Это приводит как к неудовлетворенности женщины своей жизнью — “я растворилась в детях”, “они забрали мою жизнь”, “я стала никем”, “я просто сижу с детьми и не развиваюсь”, “я не состоялась даже как мать — дети меня ни во что не ставят”, — так и к отсутствию эффективности в выполнении ею воспитательной функции, мешает перейти к следующему этапу естественного цикла её материнствования.
Третьим этапом, согласно теории парадигмального анализа, оказывается постмодерн — в контексте онтогенеза материнствования это период выполнения функций воспитания, материнского труда. Здесь уже подросший ребенок проживает в норме свои аспекты инициации — переход из семейной среды в детский сад и далее в школу. Справедливости ради нужно отметить, что все чаще мы видим тенденцию, когда мать, задерживаясь личностно на предшествующих фазах (особенно задержавшись с ребенком в слиянии), не готова отпустить его в детский сад, и даже в школу, выбирая семейные формы обучения из страха сепарации. У многих матерей с подобной тенденцией сохраняются элементы гиперопеки, эмоциональной зависимости с ребенком, длительное ГВ, совместный сон, бытовая несамостоятельность ребенка — мама кормит, одевает, завязывает шнурки, делает все вместе с ребенком и в 5-10-12 лет.
Для женщины-матери это период, когда она уже в большей мере должна взаимодействовать с социумом в аспектах воспитания, выстраивая свою коммуникацию с учителями, тренерами, друзьями ребенка, их семьями, проходя вторичную социализацию и инкультурацию в качестве матери ребенка; создавая социальную и культурную, смысловую и творческую среду, внутри которой происходит развитие ребенка. Многие аспекты материнского труда становятся более функциональными — организовать, проверить, сопроводить логистически. Здесь часть женщин чувствуют себя более уверенно, поскольку можно “выйти из сферы чувств” и опереться на логику, планирование, фактически, — менеджерские навыки. Многим современным мамам это знакомо из сферы профессиональной деятельности, и порой они стремятся быстрее проскочить первые два этапа или внести в них подходы третьего периода: заменить эмоциональный чувственный аспект материнства на функционально-логический, операционный. Как правило, это ведет к тому, что поведение ребенка начинает страдать, поскольку ему для развития необходим эмоциональный обмен. Также страдает привязанность, начинается пассивное сопротивление директивам матери либо демонстративное оппозиционирование (в зависимости от темперамента и индивидуальности ребенка, а также стиля семейного воспитания).
Период постмодерна в материнстве может дать женщине много творческого вдохновения, интерес к все более сложному мышлению ребенка, возможностям обсуждения смысловой сферы, аксиосферы бытия, что обычно ведет её и к личностному развитию, ощущению реализации. Вместе с тем это период, на котором у женщины появляется больше возможностей выйти из доминирующей материнской роли и начать процесс саморазвития и в иных сферах жизни — отношениях с мужем, профессиональной, творческой деятельности. Часто успешное прохождение первых двух этапов приводит женщину к переосмыслению и завершению своих собственных детских гештальтов, новому уровню личностного самоопределения, что дает толчок к большей самоактуализации, смене профессии, которая уже выбирается не по принципу внешнего вектора, заданного родителями или учителями (“иду в юристы потому что папа хочет, потому что физику не люблю, потому что конкурс доступный”), а исходя из более глубокого понимания своих личных интересов и устремлений.
Мы также видим и четвертый этап — переход к материнствованию с позиции метамодерна, которому свойственен высокий уровень осознанности, самоактуализации, реализованности, интегративной целостности разных сфер её жизни, где материнство становится на значимое, но все же одно из мест во внутренней самодиентификации женщины, осознающей себя как сложную целостность разнообразных целей, ролей, подходов, ценностей, эмоциональных состояний, внутри которых она может перемещаться в соответствии со своим осознанным выбором текущего момента. Материнству метамодерна присуще доминирование внутреннего локуса контроля с сохранением и учётом внешних обстоятельств, задач, коммуникативных связей. Основой материнства метамодерна нам видится достижение женщиной-матерью состояния интегративной целостности, которое дает ей внутреннюю опору, стержень, базирующийся на её аксиосфере, самореализации в выбранных контекстах жизни. Подобное материнствование приводит женщину к перманентному переживанию счастья как категории, не зависящей от внешних обстоятельств, что, в свою очередь, становится изобильной энергетической, эмоциональной, ментальной, физической средой для развития ребенка. Счастливая мать даёт ребенку феноменологическую базу опыта счастья, права быть собой, выражать себя, действовать, но также закладывает основу для того, чтобы научиться осознавать и интегрировать свои творческие импульсы с контекстом окружающей реальности, включающей других людей и их интересы.
Подобное отношение женщины к своему материнству представляется нам очень здоровым подходом к ребёнку и даёт ему целый ряд преимуществ в развитии. Среди них мы можем выделить следующие:
- Самоактуализированная мать не нуждается в самоутверждении за счёт ребёнка и может дать отражение его личности с меньшим переносом своих незавершенных личностных конфликтов. Это даёт ребенку пространство для исследования и выражения себя, отношений с другими, внешнего мира;
- Мать метамодерна умеет выдерживать свои чувства, и потому эмоционально открыта ребёнку, умеет контейнировать и отражать его чувства, какими бы они ни были, что позволяет ему быть собой и развивать свой эмоциональный интеллект;
- Мать в достаточной мере сепарирована — как от своих собственных родителей, так и от ребенка, — что даёт ей внутреннюю эмоциональную свободу, благодаря которой она в состоянии дать ребёнку пространство быть собой, искать себя, пробовать, совершать ошибки. Она не обвиняет его в своих недостатках, неудачах, чувствах, не навязывает ему свою систему ожиданий, но при этом может поддерживать и направлять его развитие и исследование мира здоровой рефлексией, игрой, постановкой проблемных задач, развивающих его мышление и самосознание;
- Личность матери метамодерна обусловлена не ожиданиями, страхами, фреймами своего детства, а контекстом ситуации, внутри которой находятся она и ребенок; это позволяет ребенку получить творческий опыт адаптивности к разворачивающейся среде с сохранением контакта с самим собой, своей истинной сущностью, что представляется крайне важным навыком в актуальное время, когда скорость перемен во внешнем мире становится все больше, и от человека требуется быстрая и пластичная подстройка под имеющиеся условия. Фактически, уровень стресса от изменений и способность к адаптации к ним становится ключевым аспектом успешности в современной действительности. (Умение сменить сферу деятельности, получить новое образование или расширить своё революционными открытиями текущего момента, и вписать их в свою деятельность, возможность легко менять место жительства, формат работы он-лайн/офф-лайн, любые промежуточные варианты и так далее).
Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что материнская позиция имеет некоторую динамику эволюции как в обществе, так и в личном топосе (личностном пространстве) конкретной женщины-матери. Женщина может переживать своё материнство в контексте той или иной парадигмы и двигаться в своем развитии от одной парадигмы к другой. Безусловно, с каждым следующим ребенком она может продолжать эту динамику развития, “набирая уровни” осознанности, развиваясь личностно, все более сознательно и с личной ответственностью подходя к выбору своего собственного стиля материнствования.
В каждом из рассмотренных нами этапов, при переходе от одного к другому, женщине встречаются как возможности развития в рамках данного этапа относительно предшествующих, так и необходимость решать определенные задачи и столкновение со специфическими трудностями, привносимыми в её жизнь данным этапом.
Материнство эпохи метамодерна (материнство актуального времени) даёт широкое пространство возможностей развития как личности матери, так и личности ребёнка. Такое материнство (во множестве его конкретных практик) создает для ребенка определенную социально-культурную и психологическую среду, напитывающую его энергией счастья, правом раскрывать свой природный потенциал, действовать в соответствии с контекстом как внешней ситуации, так и внутренней творческой интенции собственного развития. Кроме того, в материнстве эпохи метамодерна сама женщина-мать предстает не только в виде функции, направленной на ребенка, но в качестве самодостаточной, самоактуализированной, интегративно-целостной личности, раскрывающей свой потенциал через творческое взаимодействие с миром.
Литература
1. Бойко С.Л., Пугач В.С., Лазаревич Д.С. Переживание кризиса смысла жизни в связи с рождением первого ребенка // Душевные расстройства: от понимания к коррекции и поддержке. / Материалы региональной научной конференции. — 2018. — С.38-40
2. Гребенюк А.А., Носцов А.Е. Психологические особенности человека культуры метамодернизма // Гражданское общество: проблемы и перспективы. — 2017. — С.7-11
3. Малер Маргарет С., Пайн Фред, Бергман Анни. Психологическое рождение человеческого младенца: Симбиоз и индивидуация. / Пер. с англ. — М.: Когти-Центр, 2011. — 413 с.
4. Малькова И.И., Жедунова Л.Г. Трансляция опыта как фактор формирования материнского отношения // Ярославский педагогический вестник. – 2011. – №3. – Том II (Психолого-педагогические науки). — C. 223-227.
5. Пискарев П.М. Метамодерн и интегративная методология гуманитарного знания. Диссертация на соискание ученой степени доктора психологических наук. —
[Электронный источник]. — Режим доступа:
https://www.piskarev.ru/dissertation?fbclid=IwAR0XzFJR9ndwgZ93G3JnGau8ZV5DiJ08od8FJQxn8ZerfAqEg_c_rIq0prg
[Электронный источник]. — Режим доступа:
https://www.piskarev.ru/dissertation?fbclid=IwAR0XzFJR9ndwgZ93G3JnGau8ZV5DiJ08od8FJQxn8ZerfAqEg_c_rIq0prg
6. Пискарев П.М. Метамодерн. Счастье в квадрате. – М.: Эксмо, 2020. — 304 с.
7. Сорокина Е.Н. Нейрографический рисунок в снижении конфликтности в системе мать-ребёнок в контексте сепарационного процесса // Педагогика и психология в современном мире: теоретические и практические исследования: сб. ст. по материалам XL Международной научно-практической конференции «Педагогика и психология в современном мире: теоретические и практические исследования». – № 10(40). – М.: «Интернаука», 2020.
8. Сорокина Е.Н. Эмоциональная зависимость в материнстве и её влияние на сепарационный процесс с ребёнком // European Journal of Humanities and Social Sciences. — 2020. — №6. — С. 123-128
9. Уайнхолд Б.К., Уайнхолд Дж.Б. Бегство от близости. Избавление ваших отношений от контрзависимости — другой стороны созависимости. — СПб.: ИГ “Весь”, 2014. – 528 с.
10. Филиппова Г.Г. Психология материнства: учебное пособие для среднего профессионального образования / Г.Г. Филиппова. — 2-е изд., испр. и доп. – М.: Издательство Юрайт, 2020. — 212 с.
11. Шадрина А. Дорогие дети: сокращение рождаемости и рост «цены» материнства в ХХI веке. — М.: Новое литературное обозрение, 2017. — 392 с.